Минимализм: почему не складывается?

С завистью я разглядывала в интернете фотографии помещений после расхламления – яркие белые стены, сверкающие полы и огромные расстояния между вешалками. Пальто человека по имени Джошуа Филдз Милбурн висело на кирпичной стене в его квартире, словно произведение искусства. Дэвид Бруно оставил в своём доме минималиста 100 нежно любимых вещей.

Как многим до меня (и многим после, которые осуждали и разбирали этот опыт по косточкам), когда в строке поиска Pinterest я набирала «минималистичный дизайн», мне хотелось пустого пространства и чистых линий, простоты, обещанной широко известной Мари Кондо.

Мир минималиста наполнен обещаниями: больше пространства для жизни, для размышлений, для свободы от привязанности к вещам. Моя домашняя жизнь с тремя детьми не имела ничего общего со всеми этими картинками. Повсюду игрушки, постоянный бардак, а мой дом, хоть и просторный, казался задыхающимся. Я погрязла под вещами.

Я решила стать минималистом, оставив из всех вещей только то, что нужно и любимо. Проходила помещение за помещением, категорию за категорией, выбрасывая всё, чему находила причину. Прошла по своему шкафу, избавившись от большей части платьев для особых случаев и неудобных туфель, а также бесчисленного количества рубашек с дырками и жирными пятнами (которые носила чаще, чем следовало). В местный комиссионный магазин отнесла несколько коробок со старой кухонной утварью, праздничными украшениями и диванными подушками. Казалось, что это не так уж и важно.

Я приняла вызов минимализма, что привело к тому, что избавилась от более чем 400 вещей за месяц. В первый день выбросила одну вещь, во второй – две, потом – три, и так всё течение месяца.

Всё содержимое ящиков с хламом я уничтожила. Выбросила ценные детские вещи, из которых мои дети уже выросли. Разобрала памятные сувениры: фотографии одноклассников, имена которых у меня давно стёрлись из памяти, записки поклонников и значки за достижения в хоре.

Я знала, что минимализм — это образ жизни, а не направление, но всё равно отчаивалась, глядя вокруг. Непорядок сохранялся. Стены оставались заляпанными. Сколько бы я ни тратила на изменение жизни, беспорядок так и присутствовал, появлялись ещё одна пара обуви и очередная кучка конвертов, требующих внимания. Хотя количество вещей сократилось до аскетического минимума, работы в доме осталось столько же, словно ничего не изменилось.

Прошедшие месяцы под властью навязчивой идеи минимализма позволили мне перечислить по имени каждую вещь, имеющуюся у меня. Открою документ на экране компьютера и составлю список всего только своего: из косметички, шкафа, кухни или коридора. Думала, это поможет понять, что делать с имуществом, но в итоге получился список, демонстрирующий малое количество принадлежащего мне в жизни.

Главная причина, по которой мой минимализм не изменил жизнь, заключалась в том, что большая часть вещей, вызывающих стресс, мне не принадлежала. Если бы я избавилась от вещей мужа и детей, дом стал бы пустым. Вещи из моего списка поместились бы маленькой кучкой в углу спальни, но только если бы я выбросила все ботинки мужа. Это была главная причина, по которой я не смогла обнаружить это иллюзорное свободное пространство. Моя жизнь была заполнена вещами других людей, и моей обязанностью было позаботиться о них.

Мне нужно было самой разгребать гору игрушек, подаренных близкими родственниками. Мне же нужно было помнить, где именно в доме находится та или иная вещь в данный момент времени, потому что мне одной нужно было, чтобы она оказалась на месте. Предполагалось, что я – властелин всего барахла, которое на самом деле было чужое, а у меня оно просто путалось под ногами.

У меня мало чего было (и есть), а вот работы по дому всегда хватало с головой. То, что я стала минималистом, не спасло ситуацию; это лишь подчеркнуло невидимость материнства. Считается, что мама – единственная, кто несёт ответственность за всё, убирает бардак и следит за домом. Мама делает всё удобным и всех счастливыми. Она помнит о том, что нужно сделать и либо делает это сама, либо поручает кому-то. Минимализм показал мне, какую большую часть своей жизни я проводила в заботах о других и о чужих вещах – гораздо больше, чем о самой себе.

Следует обратить внимание не на мои личные possessions, а на расхожее мнение о моей ответственности за все остальные вещи. Если бы мне требовалось больше места для жизни и размышлений, следовало бы прекратить оказывать услуги другим.

Это не случайный минимализм, восстановление чувства пространства и свободы в моей жизни оказалось результатом бесчисленных разговоров с мужем о труде и просьб о перераспределении ответственности в нашей совместной жизни.

Невероятно – насколько меньше все вещи раздражают, когда я теперь не одна убираюсь или напоминаю остальным об этом. Сегодня с трудом назвала бы себя минималистом, но довольно часто испытываю то чувство спокойствия, за которым гналась по этим вылизанным минималистичным картинкам – и если в шкафу не пусто, то хоть в голове не бардак.

Перевод: Ната Б.