Синдром старческого убожества: причины коллекционирования хлама

Все, что хранится нами, фактически не используется

Что представляет собой синдром Диогена? Как формируется хроническое накопительство и какие риски таит захламление жилья? Как привязанность к предметам прошлого мешает жить настоящим? Каково истинное значение агрессивного стремления к изоляции?
И может ли помочь кто-то людям, страдающим синдромом старческого убожества?

Синдром старческого убожества

Синдромом Диогена (синдромом старческого убожества) называют психическое расстройство, отличительными признаками которого являются социальная изоляция, склонность к хроническому накопительству, апатия и отсутствие стыда. Чаще всего недуг поражает пожилых людей.

Для начала Разграничим психиатрический диагноз от обычной, пусть и слегка завышенной, потребности человека в накоплении. Огромное количество вещей, которыми он не пользуется, связано с возрастными изменениями головного мозга. Старость, которую многие называют «развитием наоборот», сопровождается значительными изменениями в эмоционально-волевой сфере: нарастающей подозрительностью, нелюдимостью, страхом обнищания и ущерба, склонностью к накопительству. Возникают чувства малоценности и недовольства собой. Старость – это время, когда личность получает шанс интегрировать все события своей жизни в целостную картину и насладиться мудростью и покоем. Если этого не происходит, то остается лишь объяснять недовольство собой прошлыми ошибками, которые уже нельзя исправить. Ощущение собственной нереализованности не позволяет «оседлать» колесницу судьбы и направить ее в будущее.

С личности Диогена данное расстройство связано лишь отчасти. А именно, в том месте, которое касается маргинальности древнегреческого философа, его стремления игнорировать социальные нормы, ставить на первое место среди жизненных ценностей личную добродетель, а не общественные достижения. В другом важном пункте – страсти к накоплениям – этот симптом относится к Диогену как белое к черному, поскольку известно, что, стремясь к простоте, философ выбросил свою единственную чашку, увидев, как мальчик пьет воду из ручья, зачерпывая ее ладонями. Степан Плюшкин – вот чье имя могло бы дополнить описание симптома: как хорошо известно из курса школьной литературы, даже одежда гоголевского героя состояла из удивительного количества старых и разнородных вещей.

Навязчивое накопительство

Народная мудрость гласит: «Выкидывая хлам, главное – не начать его рассматривать». При погружении в бессмысленное накопительство люди в большей степени контролируют прошлое, нежели осваивают настоящее. В экзистенциальном измерении это соответствует меланхоличному мировосприятию.

Иногда грустно прощаться с предметами, связанными с радостными и памятными моментами. Выбрасывая ненужный предмет, будто отбрасываем навсегда связанные с ним чувства. Отказываемся от них, как будто выбрасываем на помойку и лишаем себя доступа к ним. Память напоминает наряженную елку: когда игрушки убирают в чердак, она теряет свой праздничный вид.

Проблема в том, что часто за деревьями не видно леса.Многочисленные предметы, при изрядной сноровке действительно можно было бы использовать, теряются среди массы таких же, отложенных на потом. Часто мы даже не помним о их существовании, обращая на них внимание лишь тогда, когда дело доходит до уборки. Удивляемся тому факту, что до сих пор не нашли им применения, а иногда и вовсе не понимаем, как удавалось жить, не пользуясь этими пыльными сокровищами. Еще раз кладем их в хранилища, теперь наполненные значением и надеждами. так может повторяться до бесконечности.

За этим переходом вещей из области равнодушия в область интереса кроется правда, которая, будучи простой, кажется неприятной. все, что хранится нами, фактически не используется. Иначе оно все время было бы под рукой.Хранить – значит владеть бесполезными предметами, ценность которых заключается лишь в символическом значении как «охранители воспоминаний».

Зона живого интереса охватывает предметы, связанные с текущей ситуацией: работой, увлечениями, всем, поддерживающим привычный образ жизни.
С изменением окружения некоторые предметы покидают зону, а новые появляются. Это естественный процесс. Предметы словно хоккеисты: кто-то выступает в высшей лиге, кто-то опустился вниз, а кто-то остался на скамейке запасных или завершил карьеру. Важно уметь расставаться с тем, что из опоры интереса превратилось в обузу.

В гештальт-терапии Хорошее взаимодействие с чем-либо имеет ценность. Способность вовремя прерывать. Без завершения отношений невозможно утверждать, что что-либо произошло, поскольку в таком случае все останется без конца. Мне нужно закрыть глаза и уснуть, чтобы настал ночь. Закончить отношения с этим днем, чтобы построить отношения с новым. Представляете, что будет, если все время находиться в состоянии бессонницы? Так и здесь, как будто я хронически пытаюсь взять от ненужных вещей еще что-то, невзирая на то, что отношения с ними уже закончились. Можно сказать, что… это особый способ игнорирования реальности.

Страх расставания напоминает тревогу ребёнка, который впервые пробует быть независимым от матери. Отступая от её рук, ребёнок выходит в мир свободы и неопределённости, где всё зависит только от него. Это одновременно пугает и вдохновляет. При слишком сильном волнении он возвращается к матери для поддержки и опыта совместности. А что если полностью оторваться от матери всё равно не получается? Если продолжаем видеть её, потому что не можем получить ту «несгораемую» сумму уверенности и признания и сделать её частью себя?

Вещи кажутся чем-то дающим устойчивость в мире, который постоянно меняется. Устойчивость эта буквальная: вес хлама иногда достигает десятков килограммов.

Все происходившее ранее должно было протекать последовательно и быть необратимым. Для многих диск, купленный в подземном переходе по случаю окончания сессии, всегда должен находиться где-то поблизости как символ того, что это событие по-прежнему важно. Даже если этот фильм никогда с тех пор не пересматривался. Мы словно бы не способны от чего-то отказаться и признать несущественным и неактуальным. Это похоже на консервацию жизни в строго отмеренных ингредиентах, как будто без одного из них ощущение обеднеет, а его качество значительно ухудшится.

Может быть, здесь кроется жалость к себе, невозможность признать, что некоторые решения с точки зрения жизни оказались неудачными, страх начать все сначала и двигаться дальше. Вместо этого сохраняем привычную обстановку для отступления. Это своего рода замена действия подготовкой условий для него, будто хаос, накопленный вокруг, каким-то волшебным образом без нашего участия организуется в законченную и прекрасную форму.

Но Чтобы в жизни появилось что-то новое, нужно уступить ему дорогу. Одним из лучших способов справиться со страстью к накопительству является творчество. Накопительство – это своеобразная стагнация, тогда как Творчество – это риск, ошибки и вдохновение, являясь полной противоположностью стабильности. и застоя.

Социальная изоляция

Социальная изоляция включает в себя не только добровольное уединение, когда человек большую часть жизни проводит в жилище, но и отделение от общепринятых норм. Изоляция уменьшает мир до размеров обитаемого пространства, где устанавливаются собственные правила. Всё остальное снаружи как будто бы исчезает. Символическое послание затворника простое – оставьте меня в покое. Возникают вопросы: что произошло между ним и окружающей средой? Почему возбуждение и интерес к миру как набору возможностей отступают, как волна во время отлива? Любопытство покидает реальность, и она теряет привлекательность и форму, как шарик без газа.

По моему мнению, главная метафора переживаний Диогена (уединение) здесь связана не со зрелостью и духовным поиском, а с разочарованием и безнадежностью. Когда вложенные усилия в социальный рост не приносят ожидаемого результата – счастья и удовлетворения. Когда исполнена блестящая социальная роль, спектакль завершен, зрители покинули ложи, пустота на сцене оказывается настолько велика, что закрыть ее невозможно. Разочарование усиливается до такой степени, что единственным желанием становится отсутствие любых желаний. Тогда место разочарования занимает хроническая грусть.

Страх остаться одиноким заставляет Диогена действовать наоборот: он сам желает первой избавиться от всех связей, считая неявное чувство грусти признаком сильного духа.

Отсутствие стыда

Понятный, нетоксичный стыд важен для регулирования поведения человека. Стыд помогает контролировать уровень психического возбуждения, останавливая неуправляемую активность там, где появляется взгляд другого. Через стыд я подтверждаю значимость видения другого. Без стыда можно всё. Однако стыд возникает при личном касании дела. Когда происходящее интимно и непосредственно относится к нашему «настоящему» Я. Отсутствие стыда также говорит о том, что я не знаю, кто я.

Стыд рождается в общении. Для его возникновения нужен наблюдатель, способный осуждать. Наглость же — результат полного пренебрежения к тем, кто прежде имел значение или вызывал уважение.

Одиночество и негативизм

Обладатели синдрома Диогена всячески демонстрируют свою самодостаточность. Складывается впечатление, что не только не нуждаются в контактах, но и воспринимают попытку близких быть рядом как угрозу. Может быть, эта угроза связана со страхом нарушения привычного уклада жизни, поскольку способ существования Диогена редко находит поддержку окружающих. А может быть, ощущение угрозы возникает в ответ на неудачу обеспечить себя достаточной поддержкой, и тогда недовольство собой проецируется на окружающих, превращаясь в подозрительную активность, от которой приходится защищаться.

Итак, Диоген отрицает свою нужду в окружении. Но как известно, … За демонстративными переживаниями часто скрывается полная им противоположность. Неспособность строить доверительные отношения с людьми вызывает чрезмерную привязанность к своеобразным «промежуточным» объектам, которыми становятся потенциально полезные вещи – с ними устанавливается прочная связь, разрыв которой провоцирует возвращение всепоглощающего одиночества.

Профилактика и коррекция

Если синдром Диогена – это путь общества к самопоглощению, то наилучшей профилактикой будет содействие возвращению к обществу. Синдром Диогена возникает как ответ на отчаяние и неспособность найти своё место в чужом мире. Тогда человек начинает формировать мир вокруг себя из доступных ему обломков и остатков жизнедеятельности других, более удачливых людей.

В гештальт-терапии важным Психическое здоровье характеризуется хорошо налаженным обменом между организмом и внешней средой. Когда потребности, которые были определены как такие в теле, находят своё удовлетворение во внешнем мире. Музей бесполезных изделий, где живёт Диоген-Плюшкин, создаёт вокруг организма непроницаемый барьер, за который не может проникнуть жизнь.

Один герой говорил:

Пойдя по кругу боли, нужно ее вернуть.

Можно поступить так же, как и Диоген. Например, оставить для себя лишь то, что нужно или красиво сейчас. Человек – это то, что он поддерживает.Сейчас самое важное – обмен и взаимодействие с окружающим миром, а не сбор результатов от нашего опыта. По словам Мамардашвили, прошлое мешает мыслить ясно. Много внимания уделять случившемуся — это значит отнимать силы у настоящего.

Помощь Диогену заключается в переориентации его взглядов: от пренебрежения отношениями к их признанию как важных, от разочарования в возможностях мира к ценности собственного существования, от постоянного размышления о прошлом и будущем к погружению и проживанию настоящего.

© cluber.com.ua